Население

Иван Шипицын — первый ирбитчанин

Работая в Центральном государственном архиве древних актов, известный историк дореволюционного Урала Александр Дмитриев обратил внимание на так называемые «дозорные книги» Верхотурского уезда Сибирского приказа. Книги эти, как и «окладные», «ужимные», «присяжные», заключают в себе царские грамоты, воеводские отписки, отписки приказчиков слобод, множество челобитных коренных жителей края и «всяких чинов русских людей».

В архивных документах есть интересные сведения о первом ирбитском слободчике Иване Шипицыне, который привел на берега Ницы, близ впадения в нее реки Ирбеи, группу «охочих людей». Сведения эти обнаружил в 1985 году в Московском архиве ирбитский краевед Н. Я. Ямов. Для этого ему пришлось научиться читать рукописные тексты семнадцатого века с совершенно иным, чем сейчас, начертанием букв, чем современный русский алфавит.

Дореволюционные исследователи истории Урала, в том числе П. Н. Буцинский, А. А. Дмитриев и многие другие допускали возможность разночтения фамилии слободчика с текстом XVII века. Фамилию Шипицын читали как Спицын. Не избежали этого и авторы книги «Ирбит».

В числе документов, привезенных Ямовым из Московского архива, имеются списки поселенцев Ирбитской слободы 1631 года, то есть в год ее основания. Фамилии эти и сейчас нередко встречаются в городе и районе. Документ гласит: «В нынешнем же 1631 году при воеводе Федоре Михайловиче Бояшеве да при подъячем при втором Шестакове прибрано на льготу из верхотурских из воленых людей в новую слободу в пашенные крестьяне на Ирбеть Олешке Подкорытникову пахать десятину, Ивашке Михайлову Шипице пахать две десятины … Кондрашке Устюжанину, Демке Важенину, Олешке Лузенину, Игнашке Писареву, Левке Назарьеву, Филатку Устюжанину, Гурьяну Перевозникову Ондрюшке Русакову, Гришке Устюжанину, Ивашке Бунькову, Федьке Белоусову, Ерофейке Пинежанину, Мишке да Терешке Лихановым да Петрушке Иванову пахать по половине десятины…».

Документ этот следует считать основным в определении даты основания Ирбита. Имена же, упоминаемые в нем, легли в основу названий ряда деревень Ирбитского района.

Интересны и другие документы, характеризующие личность первого слободчика, которому к тому же предстояло в новой слободе пахать больше других. Это, прежде всего отписка ирбитского при­казчика Василия Муравьева, направленная в Верхотурье спустя 13 лет после основания слободы: «Выслать подтверждение словам ирбитского слободчика Ивана Шипицына, относительно наказа явиться ему на Верхотурье для поездки в Москву вопреки ранее присланной из Тобольска наказной памяти о запрещении Ивану Шипицыну выезжать куда-либо из Ирбита, кроме Тобольская».

Человек смелый и волевой, бунтарского характера, он, основатель новой слободы, никак не мог примириться с дополнительным налогом, возложенным на крестьян слободы. Налог был очень тяжким. Иван Шипицын рвался в Москву, чтобы доказать это. Но отважно­го слободчика в Москву, по-видимому, так и не допустили.

Осенью 1645 года, неурожайного тогда в Сибири, крестьяне слободы, доведенные до крайней нужды сборщиками «выдельного» хлеба и житничными целовальниками, решили более никаких выплат не делать, «а ежели учнут им учинять какие сборы, то защищать себя самим, а не ждать милости от государя Михаила Федоровича, которому писали они чело­битные многажды!». Может, и не доходили те челобитные до государя.

Указание ирбитскому приказчику гласило: «… всыпать в государевы ирбитские житницы весь хлеб сполна, да о том отписать»… Вышли, мол, из льготных шести лет, пожалуйте платите независимо ни от чего, даже если зернышка себе не оставите на пропитание. Тем более — на посев.

Из Тюмени в Ирбитскую слободу прибыли десять казаков, кото­рым, видимо, следовало принять государев «выдельный» хлеб, но ирбитские крестьяне вместе со старостой Симанко Васильевым, Ивашкой Шипицыным и другими пришли на «съезжий двор скопом» и от служилых людей хлеб отбили. Государева указа и указаний верхо-турского воеводы не послушали. «А силой государева выдельного хлеба взять не довелось. Сыскать их надо», — жаловался чиновник, посланный с отрядом казаков забрать хлеб у ирбитских крестьян.

Это вооруженное выступление крестьян против власти было вторым в истории Урала первой половины XVII века после известного выступления крестьян Ницинской слободы, по поводу которого пос­ледовал царский указ от 15 января 1626 года о жестокой расправе с бунтовщиками.

Дальнейшая судьба отважного ирбитского слободчика, к сожалению, неизвестна.

Население Ирбеевской слободы в первые годы существования (1632 – 1682)

Крестьяне

Основу населения любой крестьянской слобо­ды составляли, естественно, крестьяне. По фор­ме налогообложения крестьяне Верхотурского уезда разделялись на пашенных и оброчных. Пер­вые должны были обрабатывать определенное количество государевой земли. В соответствии с объемом работы они могли получить и пашенную землю в личное пользование — «собинную пахоту». Оброч­ные крестьяне вноси­ли в качестве налогов определенное количе­ство зерна (хлебный оброк) или сумму денег (денежный оброк). Об­рок начислялся в соот­ветствии с количе­ством пахотной земли и других угодий, находящихся в пользовании у крестьян. Крестьяне Ирбитской слободы изначально «прибирались в пашню», но вскоре были переведены на хлебный оброк.

При освоении новых земель для успешного начала хозяйствования крестьянам определял­ся срок безналогового пользования землею (льготные годы), а в отдельных случаях и выда­валась ссуда из казны. Льготные сроки в Верхотурском уезде были различными — от двух до восьми лет в зависимости от сложности осваи­ваемых земель. В Ирбеевской слободе льготный срок вначале был определен в шесть лет. То есть территория будущей слободы считалась слож­ной для освоения.

Российский Государственный архив древних актов сохранил список первых жителей слободы в крестьянской книге 1632 года. 

Да в нынешнем же во 140-м году при воеводе при Федоре Михайловиче Баяшеве да при подьячем при Втором Шестакове прибрано на льготу из верхотурских изо всяких людей в новую слободу в пашенные крестьяне на Ирбет.

Олешке Поткорытникову пахать десятина.

Ивашку Михайлову сыну Утке пахать полдеся­тины.

Кондрашке Олексееву Устюжанину пахать полдеся­тины.

Демке Степанову Важенину пахать полдеся­тины.

Олешке Олексееву Лузянину пахать полдеся­тины.

Игнашке Петрову да Левке Федорову, прозвище Кукав (Кучков), пахать полдесятины.

Филатке Диеву Устюжанину пахать полдеся­тины.

Гурейку Иванову Перевозникову пахать полдеся­тины.

Ондрюшке Офонасеву Рубцову пахать полдеся­тины.

Гришке Прокопеву Устюжанину пахать полдеся­тины.

Ивашку Бугрышу пахать полдесятины.

Фетке Белоусову брату пахать полдесятины.

Трофимку Сидорову Пенежанину пахать полдеся­тины.

Фетке Степанову да Ондрюшке Онофрееву пахать полдесятины.

Мишке да Терешке Лихановым пахать полдеся­тины.

Потапку Иванову Голому пахать полдесятины.

Степанку Гаеву з детьми пахать десятина.

Пятунке Иванову пахать полдесятины.

 И всего в новую слободу на Иръбит прибрано па­шенных крестьян 20 человек. А государевы десятин­ной пашни пахать как выйдут изо льготы ко 146-му году под рожь 10 десятин.

Справил Михалко Исаков.

В итоговой части небольшая ошибка: в списке не двадцать, а двадцать один человек, шестеро из которых объединены попарно общим тяглом. Конечно, население слободы не ограничивалось этими людьми, так как в списке названы только главы семей. Не учтена и семья слободчика Ши-пицына. Указание на то, что поселенцы на Ирбит прибирались из верхотурских людей, весьма расплывчато. Из всего списка в Верхотурском уезде удалось найти только двоих — Федьку Белоусова и Степанка Гаева. Оба в 1624 году были кре­стьянами Тагильской слободы, откуда пришел и основатель Ирбита Иван Шипицын.

Следующие крестьянские книги позволяют проследить процесс заселения слободы в первые десятилетия ее существования. Так  в Ирбитской книге 1640/41 в слободе было 111 крестьян, 1651/52 – 129 человек.

Перепись 1659 года впервые показывает рас­пределение крестьян Ирбитской слободы по деревням. Это не значит, что до этого времени деревень в слободе не было. Просто небольшое количество крестьянских хозяйств позволяло описывать их не по географическому признаку, а по величине налогообложения или по другим удобным для делопроизводства принципам. К 1659 году стало необходимым знать точное мес­то жительства каждого крестьянина. В централь­ном поселении слободы было 8 крестьянских дворов; по деревням (в порядке описания): Лиханова — 4, Подкорытова над озером — 4, Кекур над озером — 5, Гаева над озером — 6, Кокшарова над озером — 9, Ерзовка над озером — 8, Суфрина над озером — 3, Чупина над Березовкой — 6, Под­корытова над Березовкой — 2, «займище над реч­кою» — 1, Зайкова над Ирбитью — 18, Речкалова над Ирбитью — 9, Кирилова над Ирбитью — 8, Чусовская над Ирбитью — 7, Шмакова над Ирби­тью — 8, Фомина над Ирбитью — 5, Буланова над Ирбитью — 2, Борондукова над Ирбитью — 5, Трубина над озером — 2, Бердюкина над Ницою — 2; всего 123 крестьянских двора. Перепись также показывает двух крестьян, живущих по чужим дворам, и два двора работников мельницы.

Перечень деревень позволяет очертить гра­ницы Ирбеевской слободы. На севере вверх по Нице слобода граничила с Ницынской слободой. Рубеж проходил по деревне Бердюкиной, часть дворов которой относилась к Ницынской слобо­де. На востоке ирбитские земли смыкались с То­больским уездом. Граница на Нице проходила между деревнями Ерзовской и Мысовской (сей­час — Мыс), входившей в Киргинскую слободу. Далее граница шла на юг, пересекая речку Бере­зовку, низовья которой также относились к Кирге. Самой южной деревней Ирбеевской слобо­ды была Зайкова (сейчас — село Зайково), стоящая на правом берегу реки Ирбит напротив устья Бобровки. Здесь Ирбеевская слобода грани­чила с Усть-Ирбитской.

Увеличилось количество поселений и расши­рилась география населенной территории. По сравнению с переписью 1659 года к 1680 году по­явилось три новых деревни — однодворка Шипицына над Грязнухою и две деревни над Кочовкою — Кочовка и Коморникова (по восемь дворов). Из прежних деревень в переписи 1680 года отсутствует Бердюкина, жители которой перешли в ямщики.

Беломестные казаки

Второй по численности категорией населе­ния Ирбеевской слободы были беломестные ка­заки — специализированная полувоенная группа населения, несшая службу за освобождение («обе­ление») своих хозяйств от податных повиннос­тей. Появление беломестных казаков исследова­тели относят к концу 30-х годов XVII века. По мере удаления новых крестьянских слобод от во­еводских центров обострялся вопрос контроля над ними. Посылка на длительную службу из Вер­хотурья стрельцов («годовалыциков») сменилась созданием новой категории служилых людей, постоянно живущих в слободах. Количество казаков в каждой слободе зависело от потребно­стей соответствующего периода и постоянно ме­нялось.

В Ирбеевской слободе первый набор беломест­ных казаков осуществил, видимо, приказчик Ва­силий Муравьев, сообщавший в челобитье в сен­тябре 1645 года: «да в ту ж де Ирбитскую слободу призвал из гулящих людей в беломестные служи­лые люди 16 человек». Тогда же в слободе был поставлен и острог. В конце 1645 года жители Ирбеевской слободы вместе с остальным населе­нием приносили присягу царю Алексею Михай­ловичу. Крестоприводная книга содержит не менее пяти имен ирбитских казаков (текст по­врежден). Но полный список казаков слободы удалось пока обнаружить только в окладной книге 1658/59 года. Тогда в Верхотурском уез­де числилось 113 беломестных казаков, распре­деленных по слободам: Невьянская — 10 чел., Арамашевская — 36, Ницынская — 30, Усть-Ирбитская — 7, Белослудская — 5, Ирбитская — 25. Еще семь казачьих окладов значились «выбылыми», то есть вакантными.

В 1682 году только восемь ирбитских казаков присягали новым царям Ивану и Петру Алексее­вичам. Но это не значит, что казаков осталось только восемь — в момент принятия присяги часть служилых могла находиться далеко от слободы.

К сожалению, ни один документ не показыва­ет конкретного расселения казаков по деревням.

Другие слободские служилые

Кроме сравнительно многочисленной груп­пы казаков в Ирбитской, как и в других слобо­дах, жили еще несколько категорий  людей, получавших государев оклад. По роду заня­тий все они должны были жить в централь­ном поселении слобо­ды или в непосред­ственной близости от него. Эти должности начинают фиксиро­ваться в слободе с со­роковых годов.

Дьячки. Непосредственные исполнители дело­производства в слободах. В Ирбеевской слободе дьячок, возможно, имелся с момента ос­нования. Впервые документально зафиксирован в августе 1646 года. В 1666 году в слободе показан единственный дьячок Федька Ларионов, верстан­ный из крестьянских детей в 1661/62 году. В 1680 году тот же Ларионов совмещал обязанности «в таможне, и на площади, и у житниц». Назван бобыльским сыном, уроженцем города Верхотурья. Кроме него записан дьячок судной избы Мартынко Посников, служивший в 1666 году подьячим «съезжие и таможенные избы» в Верхотурье. В крестоприводной книге 1682 года написан только Ф. Ларионов, названный «ирбитцкой подьячей».

Мельник и засыпка. Обслуживали государеву мель­ницу. Мельник впервые написан в крестопривод­ной книге 1645 года.

Кузнец. Выполнял требуемые казенные работы в слободе, связанные с обработкой железа. Глав­ной обязанностью было обеспечивать беспере­бойную работу государевой мельницы. Поэтому часто назывался «мельничной кузнец», «ирбитской мельницы кузнец». Специалисты нужной ква­лификации в Сибири были достаточно редки. Наличие в слободе кузнеца впервые отмечает ок­ладная книга 1648/49 года: «Государевы ирбитской мельницы кузнец Микитка Сысоев.

Затинщик (пушкарь). Единственный кроме ка­заков военный человек в слободе. Обслуживал имеющуюся в остроге артиллерию. Впервые от­мечен переписью 1666 года как затинщик. При­бран из гулящих людей в 1661/62 году. Возмож­но, именно тогда эта должность и появилась в Ирбитской слободе. В 1680 году в слободе пока­зан пушкарь, сын казака Ницынской слободы. Спустя два года присягу новым царям принесли уже два затинщика Ирбеевской слободы. Увели­чилась ли за это время артиллерийская мощь ирбитского гарнизона, неизвестно.

Ямские охотники

Достаточно заметной категорией жителей Верхотурского уезда были ямские охотники (ям­щики). Огромная протяженность сибирских до­рог, необходимость постоянной переброски из­вестий, людей и грузов диктовали создание социальной группы, постоянно занимающейся извозом.

Ямское население проживало, естественно, вдоль тех дорог, по которым шли основные пере­возки. Ямские слободы имелись во многих уезд­ных центрах. Главная сибирская дорога от Верхо­турья до Туринска сначала проходила вдоль реки Туры. Но очень скоро ямщики стали искать более удобные маршруты, уходя от заболоченных турин­ских берегов. К 1612 году дорога сместилась к югу, пересекая Тагил немногим ниже устья Мугая. Вскоре здесь была основана Тагильская слобо­да, в которой в течение всего XVII века про­живало большинство верхотурских ямщиков.

Всего ямские обязанности в Верхотурском уезде были распределены на пятьдесят паев. На одном пае могло быть по несколько человек, чаще родственников; можно было обслуживать и часть пая. Поэтому численность ямских охот­ников намного превышала количество паев. Ко­личество перевозок и, соответственно, нагруз­ка на ямщиков росли, и власти постоянно увеличивали оклады ямских паев. Если в 1626 году оклад одного пая составлял пятнадцать руб­лей, то к 1648 году он вырос до двадцати двух рублей.

Сведения о численности ям­щиков в это время дает крестоприводная книга 1682 года — в Ницынской слободе присягали на верность новым государям 35, в Ирбеевской — 10 ямщиков и членов их семей.

Священнослужители

В Ирбеевской слободе усилиями приказчика Василия Муравьева в 1641-1645 годах был пост­роен «храм во имя Богоявления господа нашего Иисуса Христа да предел святых мученик Фрола и Лавра». С этого времени должны были по­явиться и служители. В крестоприводной книге 1645 года среди приносивших присягу назван «Ирбитцкие ж слободы церковной дьячок Стен­ка Михайлов Грибанова, двинянин», что сви­детельствует о наличии клира. Сложность исследования этой категории населения в том, что священники в слободах не получали госуда­рев оклад и, следовательно, не фиксировались в окладных документах. Поэтому сбор по источ­никам сведений о них затруднен.

Только перепись 1680 года сообщает поимен­но состав клира Ирбитской слободы: два попа, дьячок и пономарь («попов сын»), всего четыре двора. В 1682 году присягу новым царям в Ирбеевской слободе приносили «церковные причет­ники» — дьячок (новый), пономарь (прежний) и поповы дети.

Бобыли

Бобылями назывались люди, не не­сущие крестьянского тягла. Чаще всего, это был временный статус новопоселенцев, которых не успели обложить крестьянскими налогами. При переписях («обысках») таковых выявляли и при­писывали к крестьянству по месту проживания. Но не все бобыли искали себе пашню. Часть их предпочитала некрестьянский образ жизни — ре­месло, скупку-продажу товаров, лесной промы­сел. Именно эта категория и называется в источ­никах «промышленными людьми». Конечно, и часть крестьян занималась промыслами и пла­тила с этого налоги. Но для них это считалось дополнительным доходом. Плативший крестьянские подати автоматически записывался в кре­стьяне, хотя мог гораздо больше приобретать промысловой деятельностью.

Возникновение торговли в Ирбеевской слободе

Среди 340 пословиц о торговле, со­бранных Владимиром Далем, есть и такая: «На бойком месте торговать сподручно».

Ирбеевская слобода стояла при впадении Ирбеи, ныне Ирбита, в реку Ницу, в центре первых полутора десят­ков русских поселений.

В каждом явлении есть закономер­ное и случайное. Появление торжка, затем ярмарки в Зауралье—историчеекая закономерность. Россия нужда­лась в богатствах Сибири. А товарные отношения уже начинали связывать страну в одно хозяйственное целое.

Возникновение же торговли именно в Ирбеевской слободе — дело ряда слу­чайных обстоятельств. Одно из них, по многим историческим сведениям,— престольный праздник слободы, прихо­дившийся на шестое января. На празд­ник обычно собиралось население окре­стных слобод: время-то ведь было зим­нее, свободное от пашни, покоса. Дру­гое обстоятельство — невольное влия­ние слободы на изменение пути в Си­бирь. Освоение Урала и Сибири начи­налось с севера. Известная Бабинова дорога, названная по имени первопро­ходца, шла от Соликамска на Верхо­турье с его таможней, неизменными пошлинами, от Верхотурья на Туринск, Тюмень. Отрезок пути Верхотурье — Тюмень пролегал по безлюдной, к тому же болотистой местности, не раз пересе­кал полноводную реку Туру. С поселе­ниями на Нице Бабинова дорога круто изменила направление, пошла южнее. У купца в пути появился ночлег, приют на бездорожье, защита.

Товары перевозились преимущест­венно зимой, по санному пути. Добрав­шись до Ирбеевской слободы и слу­чайно подгадав к местному празднику, купец не мог, разумеется, удержаться, чтобы не показать товары. Да и ему было что получить в обмен. Окрестные леса изобиловали горностаем, лисицей, соболем, бобром. Кстати, до сих пор немало деревень, речек в округе назы­ваются Бобровками.

Так зародился и окреп в слободе Торжок.

Торжок развивался быстро, энер­гично. Шел натуральный обмен кож на железо, мехов — на хлеб, ткани, оружие…

Вскоре торжок разросся в ярмарку. Примечательно: ярмарки открывались только по указам, постановлениям, а будущая Ирбитская возникла сти­хийно. В 1643 году правительство офи­циально узаконило ярмарку в крае.

Ирбитская ярмарка способствовала сближению центральных районов России с Сибирью. Обмен был по-преж­нему натуральным. Купцов из Московии прежде всего влекла пушнина. По­селенцев интересовали предметы тру­да и быта из металла: топор, ружье, посуда. Трудно представить, насколько сложными были условия для перевозки товаров: бездорожье, немыслимые рас­стояния. Однако на попытку москов­ских купцов ездить лишь при деньгах, без товара, ярмарка ответила резким подорожанием пушнины.

В отличие от уральских поселений, послуживших развитию горнозаводского дела, Ирбеевская слобода стала торговым центром. С ее ростом утвер­дилась Слободская дорога, «государев путь», золотая артерия Российской империи. Слобода стояла примерно посередине нового пути. Не случайно вскоре сюда перевели из Туринска основную ямскую станцию. Слобода, потом город почти три века занимались ямщиной. Тоскливая дорога, протяж­ная песня, печальный звон бубенцов под дугой… Ямская гоньба была тяже­лой государевой службой.

Новый путь пролегал в пограничной зоне. Тут в любой час могли появиться кочевники из южных степей. Архивные документы донесли до нас тревожную обстановку тех лет. Ограда из смоли­стых бревен была вовсе не лишней. Непростая ограда! Бревно к бревну на четыре метра ввысь, концы заструганы, в частоколе оконца — за дорогой сле­дить, дуло пищали направить. Над па­лисадом — рубленые башни, между ними — ворота. Около башен карауль­ные избы. С 1644 года беломестные ка­заки несли службу в новом остроге. Службу за «хлебное жалование». Гарнизоном    командовал    Иван    Шипицын, первый приказчик слободы.

Острог был хорошо укреплен. С одной стороны — крутой берег Ирбеи, с трех остальных — заслон из рогатин. Восемь мушкетов, десять пищалей, пушка весом 56 пудов, тридцать ядер к ней, еще три маленькие пушки по пять с половиной пудов и триста ядер.

Внутри острога — деревянная цер­ковка. Но уж и тогда не отличались ирбитчане должным почитанием бога, любили повеселиться. Верхотурский воевода Раф Всеволожский в 1645 году предписал приказчику Григорию Барыбину строго блюсти, чтобы жители хо­дили в церковь, а не предавались ве­селью, скоморошничанью, игре в шахматы. Предписывалось, чтобы кре­стьяне и служивые не заводили «непри­стойных игрищ», а где «объявятся домры, сурны, гусли и всякие гудебные бесовские сосуды», то изломать их и сжечь, а ослушников «бить бато­гами».

Назначение острогов в XVII веке — остерегать границы государства от на­бегов кочевников. С острогов начинали и Тюмень, и Тобольск. По мере продви­жения русских на восток остроги теряли пограничное значение, становились опорными базами для формирования, снаряжения новых отрядов землепро­ходцев.

Из нашего края вышли известные землепроходцы. Так, приказной, или начальный, человек соседней Киргинской слободы Василий Поярков стал руководителем первого русского похода по Амуру. В 1643—1646 годах его отряд первым из русских достиг Амура, первым вышел по этой реке к Охот­скому морю. Отряд жестоко страдал от голода, болезней, 80 человек из 132 погибли. Но живые вернулись в Якутск с ценными сведениями о приамурских землях, богатых пушным зверем, рыбой. Из этого на редкость смелого по­хода Василий Поярков привез состав­ленную им карту пройденного пути, обстоятельное описание исследованных земель. Его имя заслуженно вошло в историю великих географических, открытий.

Позднее из Киргинской слободы «ходили в Дауры» (Приамурье) отец и сын Толбузины. Старший, Ларион Толбузин, в шестидесятые годы управ­лял Нерчинском и после окончания службы вернулся к себе в Киргинскую слободу. Сын его Алексей в 1681 году, как и Василий Поярков, тоже был приказным человеком в Киргинской слободе. Спустя пять лет воевода Алек­сей Толбузин был смертельно ранен при осаде китайцами амурской кре­пости Албазин. Он стал российским героем.

На первых картах сибирской земли, составленных знаменитым картографом, историком Семеном Ремезовым,. значится по реке Нице, близ нынешней Туринской Слободы, не существующий теперь Албазин-городок. Надо пола­гать, название было дано в честь амур­ского Албазина, в память об Алексее Толбузине.

На первых же картах Семена Ремезова, «чертежах всех Сибирских городов и рек и земель», составленных в 1701 году и вошедших в «чертежную книгу Сибири», Ир бит значится на ли­стах 2, 6, 21.

Россия открывала новые земли, обо­роняла присоединяемые. Брать в руки оружие доводилось часто. Настал та­кой день и для Ирбеевского острога. В 1662 году слобода защищалась от потомков сибирского хана Кучума. К этому времени ее укрепления обвет­шали, рвы осыпались. Кочевники на­пали на деревню Белослудскую (в 38. километрах от Ирбита), разорили ее, сожгли церковь с укрывшимися в ней крестьянами   и   приказчиком,   опустошили другие деревни по реке Ирбее, убили много людей, угнали скот.

Слобода действовала решительно. Полтораста ее охотников, то есть доб­ровольцев, под началом Федора Мокренского, сына основателя Долматовского монастыря, вышли навстречу татарам. Отряды сошлись в четырех верстах от слободы. Ожесточенная схватка закончилась победой русских.

Победа имела важное значение для Ирбеевской слободы. Было выиграно время. Вскоре подоспела помощь из Туринска. Прибыли рейтары и дра­гуны из Тюмени. Слобода уцелела, сохранив и ярмарку. До сих пор мест­ные жители называют возвышение между Ирбитом и деревней Шмаковой «татарским побоищем». Вскоре после кровавой стычки слобода стала зваться на русский лад — Ирбитской.

Сохранились итоги первой переписи населения Ирбитской слободы в 1666 году:  два  двора   верхотурского   сына боярского Семена Миронова, двор дьяка Федора Миронова, 19 дворов беломестных казаков, два двора бело­местных казаков «бездомовых» и 112 дворов оброчных крестьян. Всего чис­лилось 153 двора.

Вторая перепись относится к 1680 году. Из Верхотурской дозорной книги Льва Поскотина узнаем: в Ирбитской слободе кроме острога есть церковь, при ней два попа. Перечислены 22 де­ревни, подчиненные слободе,— Зайкова (33 двора), Шмакова (14), Речкалова (тоже 14 дворов). Эти названия сохранились и поныне. Зайково, самый крупный по тому времени населенный пункт, сохранило «лидерство» до наших дней. Не случайно это село стало не­давно рабочим поселком. Всего же сло­бода с деревнями насчитывала 220 дво­ров оброчных крестьян.

Как видим, во второй половине XVII века Ирбитская слобода значи­тельно разрослась.

Список литературы:

Торжок в остроге // Ирбит / Я. Л. Герштейн, А. И. Смирных. — Свердловск, 1977. – С. 7 – 10.

Герштейн, Я. Л.  Край наш ирбитский: краеведческие очерки. — Екатеринбург, 1997. — С. 7.

Коновалов, Ю. Население Ирбеевской слободы в первые годы существования (1632-1682) // Ирбит и Ирбитский край: очерки истории и культуры. – Екатеринбург, 2006. – С. 11 – 35.