Коморникова Валентина Фёдоровна

В семье Коморниковых Валечка родилась семнадцатым ребенком, но до совершеннолетия дожили лишь десять. Мама, Анна Васильевна, вела дом, а отец, Федор Максимьянович, безграмотный, но практичный, с природным умом и хваткой, так успешно занимался своим хозяйством в родной Малой Кочевке, что в 1932 году попал под раскулачивание. Выслали Коморниковых на Еманжелинские копи, что в Челябинской области.

На малую родину вернулись в 1935 году. В декабре, не выдержав всех испытаний, ушла из жизни мать. Отец устроился в Зайково сторожем, потихоньку с шестью несовершеннолетними детьми стал обустраиваться…

После семилетки Валентина поступила в Ирбитское педагогическое училище, но, когда в 1939 году вышел указ об оплате за обучение (вскоре его отменили), ей пришлось вернуться в Зайково. Направили девушку в деревню Мельникову Худяковского сельского совета заведующей читальней. В 1940 году, после образования Зайковского района, когда сформировались административные органы, она перешла статистиком в райздравотдел.

В конце июня 1941 года были колхозные отсевки. Отмечались они массовкой в деревне Скородум. Двадцать второго июня, в воскресенье, к 10 часам наряженный, праздничный люд стекался на площадку между сосновым бором и скородумской больницей изо всех окрестных деревень. Настроение у всех отличное, веселье набирало силу…

После обеда приехал председатель сельского совета Веселов. Прозвучало официальное сообщение о вероломном нападении фашистской Германии. Все побежали по домам. Секретарь райкома комсомола Елизавета Михайловна Федорова и ее технический секретарь Таисья Васильевна Тюстина вместе с комсомолками Валей Коморниковой, Шурой Мурзиной, Ниной Ландышевой, Шурой Лемтюгиной, Соней Мурзиной направились в военный отдел райисполкома, где получили задание — разносить повестки на фронт. Отправились, кто пешком, кто на велосипедах, по всем деревням. В таких же хлопотах прошел и понедельник, 23 июня. Началась отправка мужчин на войну.

А на полях шла обычная работа. В то время много сеяли ржи. Часть скашивали серпами, часть комбайнами (в колхозе их было два). Валентина встала к комбайну, рядом с которым ходила лошадь, запряженная в телегу. На последнюю и сваливала девушка скошенную рожь. Выходной день один — воскресенье. В субботу, бывало, возвращались в деревню на лошадях и над полями звенели песни, слышался смех.

Тридцать первого марта 1942 года Вале Коморниковой исполнилось восемнадцать лет, а в апреле комсомолок Ретневой, Скородума, Худяковой, Зайково вызвали в РК ВЛКСМ, куда пришло распоряжение набрать в армию тридцать девушек. В газете «Коммунар» про них тогда написали: «Комсомольцы-добровольцы».   

В Ирбитском военкомате прошли медицинскую и мандатную (образование, семейное положение) комиссии. Всех зачислили в армию, но оставили дома до востребования. Уходили постепенно — в июне, августе, сентябре. Валин черед наступил в октябре.

Было организовано для призывниц обучение. Изучали строевой, караульный, дисциплинарный уставы, как оказать первую медицинскую помощь, устройство винтовки. Стрелять, правда, не умели, так как стрельбища в Зайково не было, но, как ползать по-пластунски, научились.

Свердловский военкомат отправил ее с землячкой Федосьей Васильевной Архиповой в Рязанское училище комсостава.

Ехали в «телячьих» вагонах. Посредине стояла буржуйка. Уголь, дрова, просто доски добывали на промежуточных станциях. К сухому пайку кипятили чай.

В Рязани снова комиссии. Как ни тянулась Валя на носочках, но не прошла по росту (1 метр 47 сантиметров). Феню тоже забраковали.

Представитель из Серпухова забрал их на комсостав в интендантское училище. Здесь – новый карантин и комиссии. Недели через две из Москвы приехал капитан Молодцов, представитель Особой армии противовоздушной обороны. Для формирования 3-и дивизии аэростатов заграждения требовалось отобрать сто девушек. Приглашали для собеседования по одной.

Вопросы капитана напугали Валентину: из какой семьи, кто из родственников воюет и где, кто остался дома… Почему-то особенно Молодцов интересовался братом Иваном. А потом признался: «Мне твой брат еще на действительной службе жизнь спас, а я тебя спасу от голода». Аэростатные части приравнивались к летным, поэтому обмундирование, снабжение и продовольствие были, как у летчиков. Не растерялась уралочка: «А у меня еще подруга Фенька есть». Взяли и Феньку.

Команду «летчиц на веревочке» (так звали в народе аэростатчиц) из Серпухова через Подольск довезли сначала до Казанского вокзала. Оттуда спустились в метро, ранее виденное лишь на картинках. В вагон запускали по росту. Валя входила последней. Сама-то вошла, а мешок остался за дверями. Заверещала. Когда на следующей станции обнаружила его в целости и сохранности, от радости закричала: «Товарищ капитан, мой мешок на месте». По вагону прокатился вал смеха…

От Киевского вокзала до штаба дивизии километров семь шли пешком. После прохождения медкомиссии получили обмундирование: юбку хлопчатобумажную, гимнастерку, чулки, сапоги. Валиного, 36-го размера не было, выдали 38-й. Так началась военная служба до июля победного, 1945 года в составе 3-й дивизии 11-го полка 2-го звена 45-го поста аэростатов заграждения Особой московской армии ПВО Валентины Федоровны Коморниковой (Зенновой), нашей землячки.

Список литературы:

Мордяшова Л. «Лётчицы на верёвочке» // Восход. – 2011. – 18 июня. – С. 2.