За день до восемнадцатилетия Сергею пришла повестка в армию. Прибыв утром на областной сборный пункт, ночью уже садились в поезд до Туркменистана. В пути сопровождающий сразу же «обрадовал» парней тем, что «светит» им «учебка» в городе Кушка в отдельном разведывательном батальоне. Из всех «благ» самое ценное, чему там учили, умение воевать и выживать в любых условиях. Не скрывал, что многим из них предстоит поездка в Афганистан.
Учебка подходила к концу. Никто вслух не говорил, но все знали, что уже есть списки для отправления в Афганистан. О том, что он не едет, Сергей случайно узнал от своего товарища. «Я и сейчас толком не смогу объяснить,- вспоминает Сергей Вениаминович, — но такая обида меня взяла, как будто я хуже тех, кого взяли!». Пришел лично к командиру части и подал заявление с просьбой отправить в ДРА. Сослуживцы — кто назвал «дураком», кто-то молча пожал руку.
Политрук, вопреки своей должности, долго уговаривал подумать о родителях, но уральский парень стоял на своем.
Пятого мая 1988 года их грузовой самолет приземлился на аэродроме в Кабуле. Вышли, и всех просто ослепило ярчайшее солнце. Жара, взлетают и садятся вертолеты. И в воздухе, это Сергей помнит отчетливо, ощущалась чужбина и еще непонятная пока тревога. Прибыли на бронетранспортерах в провинцию Олихомри, где стояла 21-ая застава на охране дороги СССР — Кабул. Их «городок» находился в ущелье, окруженный горами невероятной красоты, на вершинах которых шапками лежал снег, на котором особо отчетливо виднелись черные точки постов. Встретили пятерых солдатиков особенно радостно старослужащие, которым давно нужно было уезжать, но не было замены. На строевом построении прибывшим приказали заучить, как отче наш, пять правил. Первое — «Не ходить без головного убора» — Сергей испытал, как говорится, на своей шкуре, когда очнулся от запаха нашатыря, данного медиком. Второе и третье: «Бронежилет — это вторая кожа» и «Оружие из рук не выпускать». Кстати, с автоматом они и так не расставались ни на минуту. «Нам еще в Союзе (учебке) вдолбили, что автомат, как девушку, — рассказывает Сергей, — всегда держать при себе, иначе уведут. Поэтому и не выпускали его ни на секунду. Порой даже ели одной рукой».
Негласный приказ был по перемещению, который строго контролировался. На крыше штаба установлен дзот с часовым, все пути-подходы заминированы. Если нужно было отнести продукты на пост в горах, созванивались, указывая фамилии и приметы «гонцов». Четвертое правило — после 22 часов стрелять без предупреждения» — выведено из многолетнего опыта: свои по территории ночью не ходят. То, что каждый воинский закон пишется кровью, они поняли скоро. Повар, совсем молоденький солдатик, шел в сумерках и случайно подорвался на растяжке. От взрыва его сильно отбросило, и он начал скатываться вниз на «чужую» сторону. Сергей и его товарищи, не раздумывая, тут же бросились ему на помощь, но их остановили. Нельзя покидать пределы лагеря. Кроме того, от растяжек могли пострадать еще несколько человек. Так они и стояли немые от своей беспомощности. Пока минеры проверяли на мины местность, еще были слышны крики, потом все стихло. Парень умер от потери крови.
Особенно плохо было с водой. «Сырую воду пить категорически запрещается» — пятое правило. Привозили горячую кипяченую воду, от которой жажда только еще больше усиливалась. Приспособились из нее заваривать некрепкий зелёный чай, но губы все равно трескались…
Пост, на котором он в качестве стрелка из автоматического гранатомета непосредственно нес боевое дежурство, находился в наполовину вкопанном в землю бронетранспортере. Объект наблюдения и прежде всего охраны от разного рода диверсий — мост через ущелье, по которому днем и ночью в обоих направлениях двигались колонны советских войск. И так изо дня в день все девять месяцев. Ничего, по его словам, героического, того, о чем пишут в книгах. Разве расскажешь о том, как отчаянно хотелось написать письмо родным. Знал, что мать беспокоится. Он и писал, только мысленно, так как перед боевой командировкой всем было сказано сообщить родным, чтоб те не присылали ответа, объяснив это тем, что якобы «письма не доходят»… О том, где он служит, мать с отцом узнали случайно. В сельском клубе проходило мероприятие к празднику 23 февраля, и со сцены военный из города произнес, что киргинцы могут гордиться теми, кто сейчас несет трудную службу в Афганистане. Из названных двух фамилий одна была его — Серебрянников. После этого, как позже рассказали родные, ни одного телевизионного сюжета не пропускали. Всматривались в запыленные лица солдат на экране и с особым замиранием сердца встречали почтальона…
1989 год. Вывод советских войск по мосту видели и помнят все. Но первой 11 февраля на него вкатилась и проехала их колонна. Волнение переполняло настолько, что у многих невольно в глазах стояли слезы, которых не было стыдно. В тот же день — аэродром, самолет, граница, и вот она — родная земля! Но радость встречи с отчизной омрачила подхваченная где-то желтуха. Так что пришлось два месяца полежать в госпитале. После дослуживал в городе Термезе (Таджикинстан) в войсковой части «Крепость», стрелком. Отец, встретив на пороге, крепко пожал руку и коротко по-мужски произнес: «Спасибо, сын!»
Сергей Вениаминович сказал: «Меня поймут только те, кто был там. У нас даже солнце другое, ласковое…».
Наверное, многое до сих пор нельзя рассказывать, а может, и правда, хочется забыть. Во всяком случае, эти рано поседевшие мальчики, в свои восемнадцать лет повидавшие войну и смерть товарищей, имеют на это полное право.
Список литературы:
Абрамова Е. Письма сюда не доходят… // Восход. – 2014. – 15 февр. – С. 2.