Шайдров Анатолий Дмитриевич

Родился Анатолий Дмитриевич 14 января 1910 года в селе Полчаниновка Татищевского района Саратовской области. Мать и отец будущего артиста работали фельдшерами в сельской больнице. Они, конечно, надеялись, что сын непременно пойдет по их стопам, но мальчика с детства тянуло на сценическую площадку.

В десятилетнем возрасте ма­ленький Толя был главным за­певалой в школьном хоре, по­ражая уже тогда всех своим му­зыкальным слухом и дикцией. Участвовал также и в школьном драмкружке. Когда семья переехала в город Моршанск Тамбов­ской области, пристрастие юно­ши к искусству театра только уси­лилось. Способствовали этому частые гастроли артистов из близлежащих областей, Молда­вии, Украины.

«Приезд в наш город теат­ральных коллективов был для меня самым большим праздни­ком, — вспоминал позднее Ана­толий Дмитриевич, — нередко на спектакли, особенно музыкаль­ные, я убегал тайком от родите­лей, со слезами на глазах, так как они не очень поощряли мое увлечение театром. А я всячес­кими правдами и неправдами старался не пропускать ни од­ного представления».

После окончания средней школы Анатолий, вопреки свое­му желанию стать артистом, вынужден был пойти работать на Моршанскую табачную фабрику, чтобы как-то помогать семье. На его счастье, на фабрике вскоре была организована самодеятель­ная актерская труппа. Ею руководил очередной режиссер го­родского театра В. Н. Барский. Он обратил внимание на певу­чего артиста, который то и дело между репетициями выводил за кулисами своеобразные рулады. Однажды режиссер застал юно­шу в момент его творческого вдохновения. Тот, в свою оче­редь, не рассчитывая на публи­ку, стоял на куче декораций и выпевал арии из опер. Барский не стал прерывать импровизи­рованного концерта, а тихонько спрятался за кулису и дождал­ся, когда новоиспеченный Ша­ляпин «спустится на землю».

«Браво! — воскликнул учи­тель. — А не хотите ли вы, моло­дой человек, попробовать свои силы в настоящем театре?».

«Я, разинув рот, от неожидан­ности потерял дар речи, — пи­сал в своих воспоминаниях Ана­толий Дмитриевич, — и пришел в себя лишь тогда, когда режис­сер вновь спросил меня: «Ну, так каков же будет ваш ответ, су­дарь?». Мне казалось, что это происходит во сне и не со мной, так все было неожиданно. Сам я, хоть и мечтал втайне играть в настоящем театре, но предло­жить свою кандидатуру в каче­стве артиста не решался. А сча­стье вдруг ко мне само взяло и привалило. Очнувшись от шока, я тут же дал согласие на службу в театре. С этого момента моя судьба была предрешена. В 1930 году я стал артистом Моршанского театра».

Чтобы познать все тайны это­го сложного и благородного ис­кусства, молодой артист прово­дил в нем по 15-16 часов. Когда дневная репетиция заканчива­лась, юноша доставал из карма­на небольшой бумажный свер­ток, в котором лежал кусок чер­ного хлеба, наливал стакан воды, наспех проглатывал со­держимое пакета и выходил на пустую сцену, где только что звучали голоса артистов. Наеди­не с занавесом он повторял все, что видел несколькими минута­ми раньше, превращаясь то в одного, то в другого героя ре­петируемого спектакля. Юно­шеская фантазия была неисчерпаема. Первая роль начинающего артиста — Рюхина в спектакле «Междуборье”, как водится, со­стояла из нескольких фраз.

Но вот работа над следующей ролью, ставшей для Анатолия Шайдрова неким трамплином в его актерской профессии, гово­рит о многом. Однажды, сидя на репетиции «Ревизора», молодой статист, наблюдая за игрой ар­тиста, изображавшего Бобчинского, то и дело бил себя по ко­леням, выражая тем самым не­согласие с трактовкой образа. От внимательного режиссера не могла ускользнуть такая деталь. После репетиции он подозвал к себе юношу. На вопрос: «А как бы вы его сыграли?» статист тут же выдал несколько рекоменда­ций. Режиссер похвалил моло­дое дарование и предложил по­пробовать самостоятельно под­готовить эту роль. Спустя неко­торое время имя Анатолия Шайдрова значилось уже в програм­мке «Ревизора» на общих осно­ваниях. Роль Бобчинского была закреплена за ним. За ней пос­ледовали другие, не менее зна­чимые.

После окончания сезона в 1931 году В. Н. Барский реко­мендовал молодого, подающе­го надежды артиста областному театру в городе Кинешме Ива­новской области. Затем был те­атр в Рязани.

В 1936 году Анатолий Шайдров перебрался в город Георгиевск, на Северный Кавказ. Там его и застала война. Театр был расформирован. Некоторых артистов отправили в эвакуацию. Анатолий Дмитриевич остался в городе, в надежде на то, что его возьмут на фронт. Но по приказу администрации артиста назначили директором парка. Лишь в октябре 1941 года его призвали в
действующую армию, в запасной полк.

«Сначала было не по себе, — делился со мной воспоминани­ями Анатолий Дмитриевич, — все мы рвались в гущу военных со­бытий — защищать свою Родину. Но приказы не обсуждались. Мне было поручено сформировать отряд красноармейской художе­ственной самодеятельности и руководить им. Мы обслужива­ли концертами и спектаклями бойцов и командиров прифрон­товых зон. Помогали им тем са­мым бороться с врагом, вселяя веру в победу».

Нередко во время концертов и спектаклей, по словам Анато­лия Дмитриевича, бойцы по ко­манде офицеров вдруг подни­мались с импровизированных кресел и уходили прямо в бой, в неизвестность. По мере того, как продвигалась Красная армия в глубь Европы, двигались и бригады артистов. Многое на своем пути повидали они: и разоренные русские города, сожженные
дотла, и голодных людей, которым из жалости не раз отдавали свои пайки — война не щадила
никого. В октябре сорок пятого Анатолий Дмитриевич, пройдя горнило этой страшной бойни,
вновь возвратился в свой Георгиевский театр. На груди бывшего фронтовика красовался орден Отечественной войны второй степени. Но несколько артистов из довоенной труппы осталось лежать на полях сражений. Те же, кто вернулся и остался жив, поклялись свято хранить память о своих друзьях, товарищах, не пришедших с войны.

Вскоре после войны в жизни уже немолодого артиста произошло знаменательное событие. Он встретил ту единственную, с которой рука об руку прошел всю оставшуюся жизнь. Ею стала работница театра Нина Владимировна Поплавская.

В 1946 году по приглашению главного режиссера Ферганского театра Г. Д. Абдулова — отца известного ныне артиста Александра Абдулова – семья Шайдровых переезжает в Среднюю Азию. Больше десятка лет проработали они в том замечательном, по словам актера, театре. Анатолий Дмитриевич нередко в своих воспоминаниях возвращался к этому периоду своей творческой биографии, считая Г. Д. Абдулова одним из самых талантливых режиссеров того времени.

В 1960 году 25 декабря Анатолий Дмитриевич впервые переступил порог Ирбитского драматического театра, чтобы до конца жизни больше с ним не расставаться. На нашей сцене за восемнадцать лет им было сыграно около ста ролей. На первое место по значимости большинство артистов всегда ставит роли из классического репертуара. Немало их было и у А. Д. Шайдрова. Такие персонажи, как Сысой Псоич из «Свои люди, сочтемся» А.Н. Островского, Петр из «Власти тьмы» Л. Н. Толстого, Монтекки из «Ромео и Джульетты» В. Шекспира, помогали артисту совершенствовать свое творчество. Солдаты, офицеры, партизаны также относились к числу его любимых героев.

Каждый артист мечтает в жиз­ни сыграть ту или иную роль, но далеко не каждому это удается. Анатолий Дмитриевич много лет ждал, что судьба подарит ему деда Щукаря из шолоховской «Под­нятой целины». Но, увы, этого так и не случилось. Зато монологи данного персонажа у артиста были всегда на устах. Не раз в своей комнате на потеху собрав­шимся друзьям он декламировал их наизусть. В 1976 году в нашем театре шел спектакль «Прошлым летом в Чулимске» по пьесе Вам­пилова. Анатолий Дмитриевич иг­рал в нем эвенка Еремеева. Еще тогда мне показалось, что персо­наж, вышедший из недр души ар­тиста, чем-то напоминает чуда­коватого шолоховского героя. Ак­тер наделил его особого рода об­манчивой насмешливостью с едва уловимым акцентом. Образ полу­чился на редкость интересным, притягательным, полным трога­тельности и беззащитности.

Сам по себе Анатолий Дмит­риевич не был грубым человеком, но нередко его можно было уви­деть насупленным и мрачным. Очень скуп был на улыбку. Так как мы были намного моложе, то и интересы у нас с ним не всегда совпадали. Он был вне шахмат, вне преферанса, которые неред­ко заполняли наше свободное время. Почти всегда уклонялся от вечеринок. Складывалось впечат­ление, что он постоянно «уходил» в себя, в свои мысли.

Как партнер был тоже разным. Иногда с ним было интересно со­существовать, иногда во взаимо­отношениях с его героем могло что-то не срастаться. Были у ар­тиста и прекрасно сделанные роли. К таким можно отнести Монтекки из «Ромео и Джульет­ты» или пана Мычковского из «Си­них рос» и некоторые другие».

Актер театра П. А. Бондарен­ко: «Помню Анатолия Дмитриеви­ча как очень принципиального, уверенного в своих действиях человека. Он всегда находился в гуще всех событий. Трудовая дис­циплина для него была мерилом всех жизненных ценностей. У него был хорошо поставленный голос и прекрасная дикция, чего нельзя сказать сегодня о многих актерах. Даже выйдя на заслужен­ный отдых, он помнил о своей принадлежности к профессии ар­тиста и никогда к русской речи наплевательски не относился. Больше, на мой взгляд, ему уда­вались роли социального плана, а не комедийного. Что-то не при­помню его в этом жанре. Даже если в программке и значилось «комедия», то его герои, как пра­вило, были очень серьезными, деловыми в своих действиях и по­ступках».

В последние годы своей жизни Анатолий Дмитриевич обратил свой взор к церкви. Знал и любил церковное пение, читал наизусть молитвы. Не думаю, что он был уж очень религиозным человеком, но в обрядах, молитвах и песнопениях для себя всегда что-то находил.

Не стало Анатолия Дмитрие­вича 17 сентября 1996 года. Он умер в больнице, на руках у младшей дочери Татьяны. Похоронен, как и завещал, рядом с женой.

В памяти ирбитчан Анатолий Дмитриевич останется не только как интересный артист, исполни­тель драматических ролей, но и как Дед Мороз, роль которого играл в театре и в Доме пионе­ров на протяжении нескольких десятков лет.

Список литературы:

Вялкова, С.  Его герои были серьёзны… // Восход. – 2006. – 7 сент. – С. 5.