Удинцев Леонид Михайлович

(из воспоминаний дочери Тамары Леонидовой)

Был такой одноногий фронтовик в нашей деревне Удинцевой. Звали его Кузьма. Он охранял фруктовый сад. Окруженный забором с колючей проволокой, сад был доступен для нас только со стороны реки Ницы. Сторожка Кузьмы находилась в середине, около небольшого озерка. Мы уходили вверх по реке и плыли по течению, а затем карабкались по очень высокому отвесному берегу и попадали в сад. Раньше всего поспевала вишня. Мы ползли между кустами и собирали ягоды за воротники маек кофточек, предварительно подпоясавшись. Обратно, незамеченные, тем же путем возвращались довольные своим бесстрашием, чтобы угощать тех, кто побаивался лазить в сад, — все знали, что у Кузьмы было ружье, он мог и пальнуть… солью. Его рассказы о войне я услышала гораздо позднее, повзрослев, когда приходила к нему домой. Прожил ветеран недолго.

9 Мая 2000 года. День Победы. Мы с сыном Ярославом кружим по Волоколамскому шоссе по Тверской области в поисках братской могилы. Накануне в местной газете «Восход» были опубликованы списки погибших, чьи медальоны нашли следопыты из группы «Поиск» под Тверью на местах сражений. Была в этом списке и фамилия отца моей мамы, моего деда, прадеда моих детей – Петра Кузьмича Удинцева, 1900 года рождения. С конца 1941 года он считался пропавшим без вести, и вот нашлась могила.

Доехали до Волоколамска и далее по почтовому адресу: Старицкий район, д. Волково. Проехали Ржев — здесь были самые кровопролитные сражения. Места боев отмечены памятниками, в том числе и маршалу Захарову. Люди охотно показывали дорогу, но могил братских было не по одной в каждом селе. В селе Петровском Старицкого района словоохотливый дед Африкан Семенович Прохоров не удивился, сразу угадал, что мы с Урала, — сюда часто приезжают родственники погибших воинов. Он и рассказал нам о боях, о том, какую горестную картину застал он, будучи мальчишкой, — все поля были словно усеяны телами павших бойцов, про поиски, про перезахоронения — практически все солдаты были призваны из Сибири и Урала…

В Волково могил не осталось, всех перезахоронили в центральной усадьбе. На памятнике фамилии начинались по алфавиту, потом список дополнили новыми именами. Мы были рады, что мама наша, Нина Петровна, наконец узнала место захоронения своего отца.

А ее будущего мужа, моего отца — Леонида Михайловича Удинцева, 1924 года рождения, сразу на фронт не взяли. Семнадцатилетним он поступил в военное артиллерийское училище и только после его окончания был отправлен на фронт. Служил он командиром 76 миллиметровой пушки. Был он человеком серьезным, но однажды я слышала его рассказ о том, как был контужен. В боевых условиях были разные ситуации. Однажды одну из высот то брали, то сдавали, потом снова брали и случилось, что свои же из «катюши» ударили по нашим войскам. В окопе его, контуженого, каким-то чудесным образом через несколько дней солдаты из похоронной команды заметили, что он жив, и вытащили. Сейчас, когда в мае показывают фильм Сергея Бондарчука «Они сражались за Родину», я всякий раз в подобной сцене представляю своего отца. Меня до глубины души потряс этот случай. Отец же рассказывал как-то скорее по привычке, уж очень буднично.

С армией он дошел до столицы фашистского рейха, был награжден медалью «За взятие Берлина», а после победы домой не попал, продолжал служить на Дальнем Востоке и только потом вернулся в родную Удинцеву.

Был он, как говорят, первым парнем на деревне. Окончил в Реже курсы комбайнеров, выучился на ветеринара, а основная популярность его была из-за гармони. Любое событие, семейное, свадьба ли, везде Леонид Удинцев первый гость. С моей мамой, Ниной Петровной, они родили и воспитали двенадцать детей, я была старшей. Жили трудно, но все мы выучились, получили профессии – стали инженерами, педагогами, механизаторами, зоотехниками, завели семьи. Одни разъехались по стране, другие остались в родных местах…

Жизнь отца оказалась короткой, он ушел в мир иной в 55-летие.

Список литературы:

Леонидова Т. Отец дошел до столицы фашистского рейха // Восход. – 2009. – 13 окт. – С. 3.