Халтурин Василий Иванович

Тридцати двухлетний Василий Ива­нович Халтурин не был призван во­енкоматом, как тогда было принято го­ворить «на специальные сборы». А он, где только мог, с жадностью узнавал из любых источников правду о Чер­нобыльской катастрофе. После ноча­ми не мог спать, мучаясь от сознания того, чем может обернуться взрыв на атомной станции. Ныла душа от мыс­ли что туда, где он родился, и прошло его детство, пришла черная беда.

Днем на работе в совхозе «Приго­родный» автоматически выполнял задание, крутил баранку, а сам непрерывно думал, как быстрее попасть в Чернобыль, чтобы помочь. В том, что Тамара Владимировна его поддер­жит, был уверен на сто процентов. Не раз и не два говорили на эту тему, и она, жена и мать его детей, медик по образованию, зная, что такое радиация, ни разу не пыталась отговаривать. Просила только, чтобы берег себя ради них и без особых при­чин не геройствовал… «Говорила, — признается сейчас Тамара Владимировна, — наверное, больше для себя, пытаясь убедить, что Василий послушается. На самом деле знала, что он по жиз­ни патриот и будет там, где наиболее трудно и опасно, такой уж у него характер!”.

Но попасть туда так быстро, как хотелось, не получилось. В июле 1986 года пришел в военкомат в четвертое отделение и подал заявление о том, что хочет поехать на Чернобыльскую аварию. Начальник отделения и военком несколько раз перечи­тали бумагу. «Смотрели, — улыбается в усы Василий Иванович, — как на ненормального, только что у виска не крутили. Потом сказали, что дают время на обдумывание, с тем и отправили». Полгода специальная комиссия проверяла-перепроверяла его заявление, документы, личное дело, медицинские показания. Вплоть до того, что расспрашивали родственников о его поведе­нии. В декабре пришла повестка: утром явиться в военкомат. Оттуда их двенадцать ирбитчан увезли в Свердловск на медко­миссию. Как водится, пока ждали решения, рассказывали о себе. Многие не скрывали, что посылают насильно, против желания. Когда узнали, что Василий доброволец, сначала даже не пове­рили, а после несколько человек подошли и крепко пожали руку.

Вечером объявили, что группы уже укомплектованы и в них не нуждаются. По приезду Василий Иванович через день ходил в военкомат, напоминая о себе. Наконец, в январе 1987 года вые­хали из Ирбита в Свердловск, оттуда в Златоуст. Там 700 чело­век переодели в военную форму и посадили в эшелон. 21 января, морозной ночью прибыли на станцию Камарино (Белоруссия), где их уже ждали столько же человек, которых им предстояло заменить. После короткой проверки на машинах отправили в Уральский полк химзащиты, стоявший в Сувидах. Утром перед распределением по батальонам, взводам Василий случайно раз­говорился с ребятами. Узнав, что он из Свердловской области, водитель с 18-летним стажем, один их «старичков”, сказал, что похлопочет, чтоб ирбитчанин остался в управлении полка в под­чинении у старшего прапорщика Сергея Ивановича Топовского, человека неординарного. Достаточно сказать, что уважение к нему в полку было безграничным за его бескомпромиссность, а глав­ное — отношение к людям. Довелось повидаться с земляками Вик­тором Зобниным, Юрием Гладковым, Сергеем Подаруевым.

Определили Василия в ремонтную зону водителем на КА­МАЗ, на котором они с прапорщиком возили грузы (двигатели, стройматериалы). Утром на машинах их везли до Припяти, там они по мосту шли на другой берег и снова ехали на машинах — каждый на свой объект. Довелось проезжать через известный уже «рыжий” обгорелый лес. На атомной станции работали с 1 по 15 мая. Убирали разрушенные трансформаторы, вывозили щебенку. Их приметную машину с белым кузовом уже знали, не раз пришлось сопровождать машину с питьевой водой для ликвидаторов. После выезда из зоны машину обязательно про­веряли дозиметром и отправляли на двухчасовую мойку.

Свое «солдатики» после наверстывали в бане, спасибо прапор­щику Топовскому. Пар добирали такой, что не все мужики вы­держивали. А Василий Иванович, знай, нахлестывал себя, потом выгоняя всю с себя «грязь”. Каждый день обязательно мылись- парились в баньке, и до сих пор уверен ликвидатор, что многим она спасла здоровье, а то и жизнь. Месяц за месяцем шла работа. «Тем ребятам, — рассказывает мужчина, — что работали непосред­ственно на крыше, хватило двух часов, чтобы «схватить» норму в 25 рентген. Нам (смеется) пришлось добирать дольше»..»

Девятого июня прибыл домой, в Ирбит. На работе сразу дали отпуск, знали, что не с курорта приехал. Отдохнул и снова оку­нулся с головой в дело. Работал, стараясь не замечать головок­ружения, списывая это на большую загруженность и усталость. Как-то он, придя домой, рассказал, что упал в обморок, жена чутким сердцем поняла, что случилось то, чего она боялась. Ра­диация, словно черная тень, болезнью прокралась в дом. Силь­ный мужчина, каковым является Василий Иванович, старался скрывать недомогание. Превозмогая себя, работал с еще боль­шей энергией. На осмотр у доктора настояла жена. Потом это стало стабильным: врачебные кабинеты, где приходилось выс­лушивать разные предположения, никак, по мнению врачей, не связанные с командировкой в Чернобыль. Больницы, госпиталь, наконец, вывод на инвалидность третьей группы.

Среди грамот, благодарствен­ных писем, медалей Василий Иванович Халтурин выделяет государственную награду — медаль «За спасение погибавших». Сам он говорит, что это их общая с женой награда.

Список литературы:

Абрамова Е. Доброволец // Восход. – 2014. – 26 апр. – С. 3.