Плотникова Лидия Никаноровна

Родилась в с. Елань Байкаловского района. Вернее, так записано в ее документах. Лидиных родителей раскулачили, когда она была совсем малышкой. Маму с девочками отпра­вили на Урал (откуда — не помнит), отца с братьями забрали. В сознании осталось одно слово — братья. Знала, что они где-то были, но ни лиц, ни имен не сохранила ее детская память. По­мнит еще, что очень долго ехали на телеге. Мать не перенесла этих принудительных переездов, заболела и вскоре умерла. Девочек, Лиду с сестренкой, отправили в детский дом.

Государство кормило и одевало детдомовских только до 14 лет. Дальше они уже считались взрос­лыми. Одних целыми группами ста­вили к станкам, как это было у нас на мотозаводе, других развозили по деревням. Лиду привезли в Байкалово. Сопровождающие потеряли ее документы. Так оказались придуман­ными год и место рождения. Байкаловцы решили распределить дево­чек в бездетные семьи. Те, кому досталась Лида, посмотрели на нее, маленькую, грязную замухрышку, и отказались. Повели к другим. В ре­зультате Лида оказалась в д. Вяткиной в семье Владимира Василье­вича и Таисьи Ефимовны Квашни­ных, которые стали ее родителями, отцом и матерью, и которых она всю жизнь почитала и помнила.

Закончила семилетку. По тем вре­менам это считалось довольно приличным образованием. Стала рабо­тать учетчицей в тракторной бри­гаде, вступила в комсомол. Живи да живи, наслаждайся молодостью, горя-то в детстве хлебнула достаточно для одного человека. Но, нет! Нача­лась война. Отец ушел на фронт. Лида — вслед за ним, в военкомат, с заявлением. И ее призвали — правда, не сразу, а в августе 1942 года.

По окончании курсов радистов направили в действующую армию. До фронта добирались сначала на поезде, затем на машине, а в конце уже «на своих двоих».

— Построили нас в небольшую ко­лонну, — вспоминала Лидия Никано­ровна, — хоть и маленькое, но воинское подразделение: дисциплина и порядок должны быть. Мы все, как на подбор, ростом невелики, худенькие, на плечах у каждой — тяжеленная радиостанция. Идем гордые, песни поем. И понять не можем, почему встречные женщины, глядя на нас, слезами уливаются. Над нами же смеяться в пору. Немного не дошли до линии фронта — бомбеж­ка началась. А мы стоим, как истука­ны, головы задрали, рот открыли, смот­рим на самолеты с черными крестами… Многому научили нас на кур­сах. Что можно было дать за несколь­ко месяцев — дали. А вот главное, как не погибнуть при первой же бомбеж­ке, сказать забыли.

Прошу Лидию Никаноровну рас­сказать, какая она — война, чего тако­го героического они там соверши­ли. Вспоминает, рассказывает, а у самой слезинки катятся по щекам:

— Какой там героизм? Вспоминает­ся больше обыденное, как однажды засыпало нас в землянке и как мед­ленно тянулось время, пока нас от­копали. В другой раз мина разорва­лась совсем рядом, товарища убило, а в меня, как осы, один за другим стали впиваться осколки.

Некоторые в ней и по сей день, маленькие, безобидные, черная метка войны. Помнится, как попали в ок­ружение, как их выводили оттуда, что чувствовали, когда оказались снова среди своих.

Домой Лидия Никаноровна верну­лась в 1945 году. Три полных года войны, тысяча дней и ночей морзян­кой связывала она различные воин­ские подразделения: приказы, при­зывы о помощи, сотни километров военных дорог, Калининский и Вол­ховский фронты, оборона Ленингра­да, прорыв блокады.

Вернулась все такая же худень­кая, хрупкая, казалось бы, беззащит­ная, только в глазах боль пережи­того и на груди медали «За оборону Ленинграда» и «За боевые заслуги».

Мирная жизнь поставила новые задачи. Закончила курсы счетоводов при мототехникуме, три года проработала в моторном цехе. А дома, у ее приемной матери, ставшей солдатской вдовой в самом начале войны, подрастали трое ребятишек. Чтобы одеть их, прокормить, Лиде пришлось перейти в лакировку — цех № 13. Ветераны мотозаводцы по­мнят, что это был за цех. Пройдешь из конца в конец — от запаха краски глаза защиплет, в кашле зайдешь­ся. Лидия Никаноровна проработа­ла в этом цехе двадцать пять лет.

Ее муж, Иван Васильевич Потапов, давно ушел из жизни, он тоже участ­ник войны, воевал под Сталинградом. Но встретились они не на военных дорогах, а в тринадцатом цехе. Сын, Владимир — давно взрослый человек, а внук Дмитрий — уже врач. Уже и прав­нуки шагают по этой земле. По зем­ле, освобожденной и сохраненной их прабабушкой и прадедушкой.

Вот такая семья, вот такая судь­ба. Как она смогла вынести все то, что отпустила ей судьба, не слома­лась, не озлобилась, и как будто не устала. Белой завистью завидую жизненной силе и энергии моей ге­роини. Более тридцати лет она — член совета ветеранов мотозавода. Ей всегда давали самые деликатные поручения: например, навестить больного человека; найти для него добрые слова. Часто звонили из со­вета ветеранов: «Никаноровна, вы­ручай». Набирала адресов и отправ­лялась навешать таких же солдат, как она сама. Вечная память.

Список литературы:

Мосунова, Г. У войны не женское лицо // Ирбитская жизнь. – 2015. – 6 мая. – С. 3.