Николай Мартемьянович Чукмалдин

Известный тюменский и московский купец-промышленник, выдающийся сибирский просветитель конца XIX века, писатель, путешественник, Николай Мартемьянович Чукмалдин, родился 4 декабря 1836 года в деревне Кулакова Тюменского уезда Тобольской губернии в семье обрусевших татар — крестьян-старообрядцев.

Начал трудиться с шести лет, помогая отцу в изготовлении саней.«Деньги, вырученные крестьянами за продажу изде­лий, — писал Чукмалдин в своей автобиографической по­вести «Мои воспоминания» (Санкт-Петеобург, 1899, ч. 1), шли на уплату податей и на лихоимные поборы чиновников- взяточников».

На восьмом году родители отдали любознательного мальчика в обучение единственному грамотному человеку в деревне — старику-староверу Артемию Скрыпе. Ученье давалось легко, с большим интересом и восторгом. Уже девяти лет Коля выполнял роль писаря при неграмотном отце, назначенном сельским старшиной.

Со временем при­казчик Чукмалдин стал богатым человеком.

Николай Мартемьянович неоднократно приезжал на Ирбитскую ярмарку. В своих произведениях писатель немало страниц посвятил Ирбиту.

В книге «Записки о моей жиз­ни» (Москва, 1902 год) Чукмал­дин говорит об экономическом значении ярмарок и выразитель­но характеризует бойкость и многолюдье Ирбитской: «Ирбитская ярмарка, по своим раз­мерам, тогда казалась такою колоссальною, что ярмарке этой наши сибиряки только удивля­лись, не находя ей меры для сравнения. Про ярмарку и вы­ражались больше односложными словами да знаками восклица­ния: «А, Ирбит!», или: «Это ведь в Ирбитской было!», под­разумевая, что эта ярмарка есть основа, центр, развязка всех дел, своего рода «крайний судья».

Перед ярмаркой и после нее товарные обозы тянулись через Тюмень целыми вереницами и заполняли собой все улицы и постоялые дворы затюменской части.

«Проезжих на Ирбит и обрат­но, в кошевах, повозках и дру­гих незатейливых экипажах, было всегда такое большое коли­чество, — говорится в книге, — что казалось невероятным, где они в Ирбите и помещаться могут? Все это двигалось и еха­ло в Ирбит, где, сделав свое дело, продав и купив товары, разъезжалось в обратном нап­равлении.

В Ирбите приезжающий занимал у обывателя в доме комна­ту, угол, каморку, где только можно было найти теплое поме­щение, а для торговли — лав­ку, лавочку, ларь в гостином дворе и на площадях, все на полном холоде и ветру. О теп­лых помещениях для торговли в те времена и помину не было тогда не был еще устроен зна­менитый теплый Ирбитский пас­саж, и лишь изредка и только кое-где существовали отапливаемые магазины преимуществен­но с часами и музыкальными пайщиками». Речь идет о 50-х годах восемнадцатого века, когда Чукмалдин приезжал в Ирбит как приказчик, чтобы на зарабо­танные деньги купить себе ос­вобождение от рекрутства. Че­рез несколько лет он сам стано­вится купцом. Прямодушие его, честность не раз ставили Чукмалдина перед разорением.

Переехав в 1878 году на жи­тельство в Москву, Чукмалдин почти ежегодно навещал Ирбит в период ярмарки. Мотив дороги очень характерен для купца- писателя, которому приходилось преодолевать большие расстоя­ния.

В очерке «Ирбит. Зимняя дорога» рассказывается об осо­бенностях сибирской езды на лошадях, дальней дороге: «В те времена езда из Москвы в Ирбит сопряжена была с нема­лыми затруднениями и требова­ла больше месяца времени. Нужно было ехать по железной дороге до Нижнего Новгорода, а оттуда через Казань и Пермь на лошадях, безостановочно дни и ночи, одетым в полушубок, доху и валенки, выходить из довозки только на станциях, во время перемены лошадей, чтобы обогреться или напиться чаю и закусить… Иной раз ветер свистит и шумит неистовой метелью, повозка ныряет по уха­бам, то поднимаясь на верши­нах между ними, то тупым торч­ком падая на дно, — а ты, ле­жа в ней, вторишь этим движе­ниям, приноравливаясь только, как бы удобнее ослаблять уда­ры саней, руками и ногами. За­стегнуть от вьюги фартуком повозку считалось во многих слу­чаях опасным, потому что на косогоре, при быстрой езде, са­ни могли опрокинуться, и тогда пассажир рисковал очутиться под тяжестью багажа и чемода­нов, могущих задушить до смерти…

Я знал подобный случай, бывший с купцом Решетниковым. Это произошло в поездку его из Тюмени в Ирбит. Казанская хорошая кибитка была застегнута им наглухо; он и спутник его спали. И вот раз, спускаясь с горы, лошади понесли, ямщик на раскате оплошал и повозка моментально перевернулась вверх полозьями. Багаж и подуши давили и душили путников, не давая возможности освободиться, несмотря ни на какие усилия. Ямщик, выкинутый с козел, не был придавлен, но он не мог своими силами ни отворить повозку, ни отстегнуть кожаного фартука, застегнутого со всех сторон на крепкие медные кнопки. И только благодаря случайно подъехавшим другим пассажирам, которые помогли перевернуть опрокинувшуюся повозку, Решетников и спутник его остались живы. Они были уже без чувств; их вытащили полумертвыми из экипажа и положили на снегу, пока они опомнились и пришли в себя…

В дурную погоду больше всех приходилось выносить холод и неудобства бедному ямщику, примостившемуся на козлах, боком к лошадям. Ему нужно было в одно и то же время уп­равлять тройкою лошадей, дер­жаться на скользком сидении передка повозки, получать рез­кие толчки в ухабах и не иметь защиты от бурана. Поистине, профессия этих ямщиков была порою прямо каторжной рабо­той…».

Временами повествование пи­сателя переходит в живую кар­тину: «Ночь. Ветер стих… Лу­на светит ярко. Необозримое поле снежной равнины блестит и искрится мириадами светя­щихся точек. Дорога стелется матовой полосою, теря­ясь вдали: стена леса медленно плывет вам навстречу. Лошади крупной рысью дружно несутся вперед, мотая головами и похра­пывая. Колокольчик под дугой гудит переливами тонов и зами­рает, теряясь в морозном ти­хом воздухе. Ямщик лихо встре­пенется, ловким жестом головы сдвинет шапку набекрень и крик­нет ласково на тройку:

— Эй вы, родимые!

И затянет одну из тех песен русского народа, которая сладко и в то же время до болезнен­ности жутко отдается в душе вашей».

Об Ирбитской ярмарке Чукмалдин не раз выступал в те­кущей прессе в качестве коррес­пондента и публициста. Его статьи помещали московская газета «Вестник промышленно­сти», тюменская «Сибирская торговая газета», екатеринбург­ский «Урал». Несколько лет Чук­малдин сотрудничал и в «Ирбитском ярмарочном листке». Только в 1891 году газета опубликовала восемь его кор­респонденций, озаглавленных «Письма из Москвы». В них давался подробный анализ со­стояния московского рынка, что было немаловажно для ирбитского торга.

Еще одним делом Николая Мартемьяновича было приобретение редких древних и ценных славянских книг и пергаментов. Он создал в Тюмени уникальную библиотеку рукописных и старопечатных книг. Свою бога­тую коллекцию книг, в том числе подлинный экземпляр «Апостола» знаменитого рус­ского первопечатника Ивана Федорова, Чукмалдин подарил Тюменскому краеведческому музею.

Николай Мартемьянович бескорыстно служил родным местам и многое делал для его развития и процветания. В своей родной деревне Кулаковой он построил камен­ную двухэтажную школу, кото­рую содержал на свои средст­ва, обеспечивая ее книгами, по­собиями, а бедных учеников — одеждой и обувью. Создал Сельский банк с безвозвратным вкладом 3000 рублей для поддержки и развития местного кустарного ремесла.  Давал крестьянам деньги на взнос податей, если они не могли их уплатить. В неурожайные и голодные годы, также после большого пожара оказывал кулаковцам широкую помощь: нуждающимся и бедным раздал безвозвратно на посев и продовольствие до 2-х пудов хлеба; снабжал одеждой, чаем, сахаром, помогал деньгами. Посылал новейшие сельскохозяйственные орудия и культурные урожайные семена. Основал бесплатную аптеку для жителей, которую пополнял необходимыми медикаментами. Развернул упорную борьбу с пьянством и платил в доход общества по 100-200 рублей, для того только, чтобы не открывались в деревне кабаки.

Скончался Николай Мартемьянович в апреле 1901 года в Берлине, где проходил лечение от тяжелого недуга. Согласно завещания был похоронен в родной деревне Кулакова в специально сооруженном склепе при Свято-Никольском храме. В 1930-е годы его могила была разорена.

Чукмалдин объездил всю Россию, побывал во многих странах Запада и Востока. Каждое свое путешествие и свои наблюдения записывал и печатал. Его путевые очерки, имеющие важное культурное значение, вышли отдельными изданиями и до сих пор вызывают особый интерес у читателей.

Самостоятельно почитать электронную копию книги Н.М. Чукмалдина «Записки о моей жиз­ни» (Москва, 1902 год) в которой автор очень красочно описывает Ирбитскую ярмарку,  можно на сайте Президентской библиотеки. Ссылка на книгу https://www.prlib.ru/item/411979

Список литературы:

Герштейн Я. Л. «Мятежный писатель-купец» // Восход. – 1988. – 30 авг. – С. 2.

Чукмалдин Николай Мартемьянович [Электронный ресурс] // История российского предпринимательства : [сайт]. – Москва, 2014-2018. – Режим доступа: http://historybiz.ru/chukmaldin-nikolaj-martemyanovich.html (16.08.2018).

Чукмалдин Н. М. Записки о моей жизни [Электронный ресурс] // Президентская библиотека : [сайт]. – Санкт-Петербург, 2009-2018. – Режим доступа:  https://www.prlib.ru/item/411979 (16.08.2018)